Вознесенье. Жизнь у истока ...Свири

Подпорожский район Ленобласти – это прежде всего лес. С быстрыми реками и глубокими озерами, с болотами. Дорог тут мало, как и людей. Большая часть района проходима только пешком, в светлое время суток и лучше засушливым летом, когда нет сугробов, грязи и есть иная пища для дикого зверя, кроме заезжего путника. Почти не шутим. И именно здесь, в этом удивительном уголке мира, сохранились не менее удивительные и удивляющие архитектурные ансамбли сельских погостов, природные красоты, острова, скалы, ГЭС, финские укрепления времен Великой Отечественной... По впечатлениям от самого Вознесенья - тут как в одноэтажной Америке: только за океаном без автомобиля никуда, а на берегах Свири - без лодки. Ещё пару десятков лет назад, когда мир был не настолько зарегламентирован, и не существовало ювенальной юстиции, отцы старались дарить отпрыскам собственные крошечные судёнышки, чтобы в школу на другой берег деревни каждый день в свое время переправляться и не зависеть от расписания парома. Управлять лодкой тут умеет каждый! Но и паром от одного берега посёлка к другому ходит строго по расписанию в любую погоду, для местных он бесплатный. Для остальных паромная переправа - платная часть автомобильной дороги общего пользования Ошта - Петрозаводск.

Ехали мы в те места с целью поснимать деревянные северные храмы. А Вознесенье выбрали отправной точкой ежедневных маршрутов, которые как лучи расходятся от посёлка в разные стороны. захватив кусочки Карелии и Вологодской области (Вознесенье стоит не только на месте водораздела Свири и Онеги, но и на границе сразу трёх субъектов федерации). Большая часть достопримечательностей и особенно деревянных храмов расположена разрозненными группами в разных концах этих маршрутов, что делает последовательный осмотр занятием логистически непростым. Отчасти именно поэтому Посвирье и Обонежье слывут самыми непосещаемыми регионами среди поклонников познавательного туризма.

Наши маршруты:
День 1. Самая старая деревянная церковь, стоящая на своём историческом месте.
Спб. – Гоморовичи – Юксовичи (Родионово) – Вознесенье – База «Якорная».
День 2. Подпорожское кольцо.
Вознесенье – Подпорожье, ГЭС – Важины – Согиницы – Заозерье – Посад – Волнаволок – Пидьма – Подпорожье – Вознесенье
День 3. Посвирье. Финский след.
На аэролодке по Свири – Глаз Росомахи – Красный Бор
День 4. Вепсский край.
Вознесенье – Щелейки – Гимрека – старинная вепская деревня Каскесручей – самое крупное село в Карелии Рыбрека – Шёлтозеро и местный этнографический музей – Вознесенье.
День 5. Гастрономические приключения.
Вознесенье – Онежский канал в сторону Вытегры (уже Вологодская область) – Палтога – Вытегра – лестница шлюзов – калитки – Вознесенье.
День 6. Эх, дороги!
Вознесенье – Ежесельга.
День 7. Путь домой.
Вознесенье - СПб.
Делимся с удовольствием! И надеемся, что пригодится. Секрет путешествия в грамотной логистике: тщательно заранее просчитайте время на перегоны и съёмки, запаситесь вариантами ночлега и полноценного отдыха (у вас же приключение, а не гонка из серии «Остаться в живых»). А ниже в кругах - навигатор по Вознесенью. Предлагаем читать и смотреть последовательно, но не обидимся, если перескочите по какой-то кнопке:

Кстати. согласно Писцовым книгам в 1885 году, аккурат во время путешествия великого князя Владимира Александровича в Вознесенье проживала 475 человек, действовала почтовая станция, было 30 лавок и 6 трактиров! Шесть трактиров. Карл! Минимум один есть и поныне. И местные блюда мы продегустировали. Кухня универсальная. Не «высокая», но и отторжения не вызвала. Для ланча очень даже сносно. Но цены, надо сказать, питерские.

Логично предположить, что названия посёлка появилось благодаря монастырю. Монастырь, а позже вознесенская церковь встречала путников на пригорке сразу у паромной переправы. Сейчас на этом месте лишь крест и найденные жителями в огородах могильные плиты, заботливо сюда снесенные.

А так она выглядела 75-80 лет назад, фото из архивов финских вооруженных сил:

Сейчас в Вознесенье действует новенькая Церковь Вознесения Господня, построили в нулевые:

С давних времен через реку Свирь существует паромная переправа. Это единственный способ путешественнику попасть с одного берега на другой. Моста нет, и не ожидается. Мы специально интересовались у местных, а как же зимой?! См. интервью с Павлом выше. А зимой паромная переправа тоже работает, не замерзает. Павел в шутку назвал этот факт местной «природной аномалией». Но, если честно, в чудеса на Свири мы готовы поверить, ей-ей! Уж больно чудные места тут!

На самом деле мост через Свирь в Вознесенье умышленно строить не стали, ведь мост нужен монументальный, высокий для прохода сухогрузов и теплоходов, а поскольку пассажиропоток здесь небольшой, выходит такой мост слишком дорого для бюджета. Вот и курсирует тут с незапамятных времен паром из Посвирья в Обонежье. Местная экзотика. Однако во время Второй мировой войны территория посёлка была занята финскими войсками, и вот финны-то смириться с паромной переправой не смогли, достаточно быстро построили в Вознесенье мост.

не дай то Бог, замкнулось бы второе кольцо блокады Ленинграда, то Дороги жизни могло бы и не быть. Не допустить подобного развития событий старались любой ценой!

Громко заявив миру, что едем в Подпорожье снимать деревянные храмы XVII – XVIII веков, сами же нарушили свои собственные планы, обнаружив на правом берегу Свири недалеко от поселка Вознесенье и базы отдыха «Якорная», на которой жили, уникальные финские укрепления времен Великой Отечественной. Укрепления прямо в скальном массиве. «Вепсский замок» или «Глаз Росомахи». Интересно, что в финских архивах пещера упоминается под вторым названием, а первое (вроде как?) народное.

Ландшафт здесь практически не изменился за прошедшие более чем семь с половиной десятилетий. Лишь местные знают - обрывистый берег реки минимум наполовину рукотворный. И на вид эта крепость мощнее, чем любой объект Линии Маннергейма или нашего КАУРа. Масштаб «Глаза Росомахи» действительно поражает: пещера с командным пунктом, складами, казармами, подземными ходами, системами энергообеспечения, вентиляционной шахтой... В лесные склоны врублены шесть дотов, один из которых - артиллерийский. Мы точно видели один под казематную пушку Л-17 (не удивляйтесь, созданную на Кировском заводе в 1938 году под руководством Ивана Абрамовича Маханова), второй, симметрично расположенный, скорее всего, взорвали уже наши саперы после 1944-го. А может и не было второго вовсе. Артустановки Л-17 - трофейные. Финны где-то в 1942-м захватили 13 таких орудий, приняли на вооружение, присвоили своё наименование и использовали на свирском рубеже и в Медвежьегорске.

Финское «Око Росомахи» имело все шансы стать всевидящим – Свирь здесь изгибается, и со скалы обозреваются окрестности километров на 20 вокруг. Попробуйте осознать историю «Ока»! Шёл далекий 1942-й год. В оккупированном Вознесенье в строжайшей тайне начинают возводить эту мощную трехэтажную крепость. Строительство инспектирует сам Карл Густав Маннергейм. Ходили слухи. что приехал он в Вознесенье на автомобиле, подаренном Гитлером. Но, «Вепсский замок» так и не принял участие ни в одном из боев. Да, да и поэтому так хорошо сохранился! Но речь ведь не о желании финской армии сохранить для потомков образец фортификационного сооружения. Летом 1944 года «Глаз Росомахи» внезапно ослеп. Как так, спросите?! Советские войска форсируют Свирь, однако, из, казалось бы, неприступного укрепления не раздается ни выстрела. Бойцы Красной армии занимают правый берег реки в районе Вознесенья, но не встречают сопротивления.

На самом деле, никакая это не загадка. Существует минимум два объяснения оставления финнами укрепления на свирском рубеже. Первое - политическое. К лету 1944-го советские войска на Западе уже вышли к границам СССР. Здесь, на Свири стало очевидным – война проиграна. Уже в сентябре союзная Гитлеру Финляндия капитулировала. Так что оставление крепости за пару месяцев до капитуляции без материальных потерь и потерь личного состава более чем разумно. Второе объяснение сугубо тактическое. Финское командование понимало, что защищать до последней капли крови крепость не имело никакого смысла, обстановка на фронте сложилась так, что корабли Онежской флотилии в любой момент могли выйти к Петрозаводску и эту оборону просто-напросто отсечь. Обитателям укрепленной цитадели грозил «котёл».

проверяйте источники и не стесняйтесь уточнять детали у специалистов! Благо, те же соцсети позволяют существенно сократить дистанцию. Конечно, подобное укрепление не единственное. Взять хотя бы аналогичное укрепление в Медвежьегорске. Да, сейчас нам немного жаль, что, будучи в 2018-м году в Медвежьегорске проездом, мы не поднимались на гору. Надо будет вернуться!

Кстати, у себя на страницах в соцсетях, рассказывая про «Глаз Росомахи», Тата написала что-то про «исконно финские территории». Точно формулировка звучала так: чуть ли не единственное укрепление возведенное не на исконно финских территориях. И за эту формулировку словила мощную волну хайпа. Нас даже обвинили в отсутствии патриотизма и приверженности идеям Великой Финляндии. Поэтому сейчас расставляем все точки над Ё и говорим: финны поставили «Глаз Росомахи» на оккупированной территории. Эти земли никогда не были финскими и они не считали их изначально своими. Если точнее: финны всегда считали эти земли вепсскими. Даже фотохронику подписывали: Vepsäläiskylää. А вепсов в свою очередь признавали близкородственным народом. В отличии от той же Линии Маннергейма и Карельского перешейка, которые осознавались ими финскими во вполне конкретный исторический промежуток времени, то есть принадлежали либо Великому княжеству Финляндскому, либо довоенной Финляндии. Говорить же об исконности территорий вне временного контекста - значит, закопаться в местных племенах и в Великом переселении народов. И мы этого делать уж точно не будем!

Разумеется, когда Финляндия вкладывала средства в строительство этих сооружений – о проигрыше не думали. Думали, что вкладываются во вторую линию Маннергейма. Официальная финская пропаганда тех лет гласила, что финская армия освобождала родственные народы вепсов и карел от большевистского ига. И как раз в этом месте предполагалось провести границу Великой Финляндии. Река Свирь по этому замыслу становилась полностью финской рекой, Онежское озеро – внутренним озером Финляндии, Петрозаводск – финским городом и так далее, и тому подобное.

С воды «Вепсский замок» выглядит как обычная гора, скала из диабаза, распространённой в тех краях породы, очень прочной самой по себе, а внутри она напичкана коридорами, огневыми точками, НП и разного назначения помещениями, которые идеально вписаны в местность и отлично замаскированы. Капитан нашей аэролодки Павел, катая нас по Свири, даже несколько раз специально подвозил к скале, чтобы разглядеть огневую точку меж деревьями. Сходу ее не опознать! Пришлось делать несколько заходов, чтобы сфотографировать. Впечатляет обилие ходов с лестницами, расползающимися под землей в разные стороны. По сохранившимся внутренним лестницам до сих пор можно выбраться наверх и взглянуть на Свирь в любую сторону!

Вот и теряем мы такие уникальные объекты на туристических картах, зато кричим на каждом углу про развитее внутреннего туризма. Получается, та война еще не закончена в наших душах. Уверены, будь это укрепление советским, то получить статус музея было бы гораздо проще. И гораздо больше людей вызвались бы помочь с обустройством. Мы же считаем, что сохранять память стоит в любом случае, музей нужен. Восхищение этим инженерным фортификационным сооружением не имеет ничего общего с отсутствием патриотизма. В конце концов нас, внучку героя Перемышля, дочь офицера и внука и сына блокадниц, внука ополченца из числа сотрудников Эрмитажа сложно обвинить в чем-то подобном. И в конце концов, существует же в Европе музей на месте чудовищного Заксенхаузена. До слез, до мурашек по коже пробирает. Это тоже память. Такое просто нельзя забывать! Но …грань действительно тонкая, хочется верить, если и будет «Глаз Росомахи» когда-нибудь музеем, то это будет музей советским воинам. Лишнее тому свидетельство - российской флаг над поверженной крепостью. Он уже сейчас реет.

А ещё в Вознесенье начинается судоходный Онежский канал, построенный вдоль южного берега Онежского озера. Его строительство завершено в 1852 году. В наше время он, увы, используется только для маломерных судов. Идёт до самой Вытегры.

До памятника строителям Мариинской водной системы дошли в последний день своего пребывания в Вознесенье. В хорошую погоду успели посмотреть на посёлок с воды - невероятные цвета неба и Свири! А когда пошли гулять ножками - зарядил дождь. Всю неделю не лил, вопреки прогнозам, мы объездили все окрестные деревни, отсняли храмы, добрались до самой Вытегры, а как пошли по Вознесенью, в котором жили, упс... Так всегда и бывает, то, что под боком откладываешь на последний день.

Сохранилось фото Прокудина-Горского. У Сергея Михайовича памятник называется «Монументом в память открытия Онежского канала». Кадр 1909-го года. Честно говоря, довольно неудачная фотография - и по композиции, и по исполнению. Но что делать, другой нет. Да и кто мы такие, чтобы критиковать гуру! Обелиск сохранился до нашего времени. Но… нет старой медной (?) таблички (от нее остались только следы от гвоздей). Сейчас на стеле другая табличка и, возможно, с другим текстом. Исчезли барельефы с атрибутами Российской империи и, кроме того, выкрашен он не в шоколадно-коричневый (как на фотографии Прокудина-Горского), а в голубой цвет. Такое впечатление, что гранит просто взяли и покрасили.

Впрочем, знающие люди говорят, что на наших фото памятник тот, да не тот. Это брат-близнец обелиска из местечка Черные Пески (Вытегорский район), установленный там в память окончания строительства первой очереди строительства Онежского обводного канала (1818 - 1820 годы), но в конце 1950-х или уже в 1960-е перевезенный в Вознесенье и установленный вместо утраченного в годы Великой Отечественной местного памятника.

который хоть и залипает на окрестные пейзажи, но дрожит. (Зато Рю любит карельские грейдеры, а Майк по такой дорожке нервничает. Нервничает он и от дождика, стучащего по крыше биглемобиля, и от веток в окна. Громким лаем пытается он напугать веточки!).

Чуть дальше, за «Глазом Россомахи» по правому берегу - крошечная деревня Красный Бор. Княжебор в прошлом. На высоком ее берегу стоит единственный в Ленинградской области деревянный храм, освященный в честь святого апостола Фомы. Он был построен в семидесятые годы XIX века и служил своеобразным маяком для судов, проходящих по реке.

И чем-то приглянулась эта церквушка, уже разрушенная, в недалекие нулевые питерскому андеграунду: музыканты, поэты, артисты, художники, композиторы и журналисты решили восстановить ее. Леонид Федоров, Алексей Кортнев, Всеволод Гаккель, Олег Гаркуша, Борис Гребенщиков, Вячеслав Бутусов, Игорь Волошин, Гавриил Лубнин… Инициаторами проекта «Фома на Свири» стали музыкант группы «АукцЫон» Дмитрий Озерский и его жена Светлана, а поддержал идею заместитель генерального директора НИИ «Спецпроектреставрация» Марк Коляда. Увы, 31 мая 2020 года Марка Ивановича не стало. Он был научным руководителем и другом Храма Апостола Фомы, если, конечно, так можно сказать. Первые обследования проводил еще в 1979 году, и уже тогда был одним из лучших специалистов по русскому деревянному зодчеству.

Если быть точными, церковь Святого апостола Фомы была построена в 1871-1873 гг. Местные жители говорят, что закладной камень под ней и вовсе XIV века. В 1932 году церковь закрыли и сделали в ней начальную школу. А в 70-е и школу закрыли. В 1979-м храм хотели разобрать на дрова, но …поленились. Тридцать лет стоял бесхозным. Потекла кровля… Но в 2002 году храм получил статус «вновь выявленного» объекта культурного наследия. Летом 2008 был проведен «субботник», на котором разобрали потолочные балки и перегородки, относящиеся к школе. Стал виден весь объем церкви. И понеслось… Деньги собирали медленно, из года в год велись работы по сохранению. Сейчас храм стоит закрытый, ухоженный, можно сказать, законсервированный, но до полной реставрации памятника, конечно, далеко. Впервые мы увидели его с воды. Успели только «щелкнуть» фотоаппаратом. Вечером на закате вернулись, чтобы рассмотреть. Когда-то его колокольня и купол были выше, но в советское время столбы колокольни подпилили, а шатер опустили прямо на крышу, чтобы «религиозное прошлое» здания школы не так бросалось в глаза.

Специалисты отмечают, что церковь смотрится необычно для этих мест, содержит детали, несвойственные культовым сооружениям Посвирья. Вся постройка состоит из нескольких частей. Клети церкви, трапезной и притвора различаются по высоте. Разнообразны и формы крыши: алтарь пятигранный, церковь и притвор под четырёхскатной крышей, трапезная крыта на два ската. В центре установленные друг на друга восьмерики несут на себе восьмигранную маковицу, но, судя по наличию еще четырех восьмериков, можно предположить, что ранее церковь была пятиглавой.

Хозяева базы «Якорная», на которой мы провели целую неделю в сентябре, не равнодушны до всяческих интересных находок. На территории даже экспозицию устроили, кстати, весьма органично вписали ее в современный ландшафт загородного клуба с мини мариной. База, как и сам поселок Вознесенье стоит у истока Свири у самой Онеги. Представляете, сколько всего интересного можно достать со дна Свири и Онеги в тех местах. И достают! Например, уже знакомый вам по видео капитан аэролодки Павел - любитель понырять с аквалангом - поднял со дна Онеги в районе Стеклянного пляжа (там, где ещё при Петре стоял стеклянный заводик) бутылку из зеленого стекла с клеймом «1812».

Музейной ценности поднятые предметы. как правило, не представляют, но... Залипли мы на осколки одного (?) кирпича. Простите нашу серость, поначалу решили, что некая предприимчивая дама полторы сотни лет назад была настолько крута, что наплевала на общественные приличия и назвала заводик своим именем, и клеймо со своим женским именем на продукцию ставила. Увы. На клейме мужская фамилия Соболев в родительном падеже. Завод кого - Соболева. Клеймы с полным написанием фамилии «СОБОЛЕВЪ» и «СОБОЛЕВА» (встречается с разными шрифтами и точкой на конце слова) принадлежат владельцу кирпичного завода Ивану Дмитриевичу Соболеву, завод которого находился в Шлиссельбургском уезде в деревне Корчмино и был основан в 1881 году отцом Ивана Дмитриевича.

Новый взгляд на технологии производства и сбыт позволили сыну крепкого кирпичного мануфактурщика приумножить производство, и, по всей видимости, в 1893 году продать успешный и популярный на В2В рынке завод не менее успешному предпринимателю – Тырлову-Жданкову. Смешная фамилия! Вряд ли Соболев младший разорился. Хотя, если почитать классиков, так поколение молодых людей конца XIX века в их изложении - те ещё пройдохи, могли за вечер спустить наследство в карты.

А кирпич, скорее всего, просто упал за борт, откололся от крупной партии таких же клейменых крепких красных кирпичей, которые везли Невой, Свирью, Онегой. И пока мы на него залипали, попутно выяснили, что в Петербурге, оказывается, есть Музей истории кирпича, посетить который можно по адресу и по предварительной договорённости: стация метро «Ломоносовская», Южное шоссе, 55.