13 сентября 2019
Пешком по Каменному острову…
Гуляли с хвостатыми блогерами и краеведами на островах в Петербурге. Много фото не сделали, дождик помешал... Но успели заснять и отреставрированный особняк Ирэн Адлер,
и Девушку с веслом (Привет из СССР!).
и Девушку с веслом (Привет из СССР!).
1
Особняк Ирэн Адлер
Этот особнячок вы наверняка узнаете по отечественному «Шерлоку Холмсу», в фильме он значился домом Ирэн Адлер. И история его настоящей хозяйки не менее интересна и загадочна.
Дача Гаусвальд на Каменном острове — образец любимого нами модерна. Где-то даже вычитали, что она считается первым произведением «нового стиля» в Петербурге, что весьма сомнительно, кстати, ибо …кто считал порядковые номера. Тем не менее, архитектура дома воплотила многие характерные черты стиля - подчеркнутую асимметрию, изломанные линии портала и крыши (прототипом послужила архитектура английских коттеджей). А свое название здание получило благодаря фамилии первых владельцев — оно было построено для жены булочного мастера Евгении Карловны Гаусвальд.
В этом доме вы не найдете мужского кабинета и зала, на первом плане должна была быть столовая, и в одно с ней - бильярдная. На втором этаже - две комнаты для гостей. Здание сейчас отреставрировано. Буквально только-только. И мы поспешили увидеть его таким, каким оно задумывалось! И крышу с черепицей, и башню, и шпиль около входа... Некогда при даче имелись: конюшня на 4 лошади, сарай и служебный флигель, прачечная, комнаты для кучера, конюха и дворников. Что интересно, к даче сразу же был проведен водопровод, для чего на чердаке помещен бак на 250 ведер воды.
Дача Гаусвальд на Каменном острове — образец любимого нами модерна. Где-то даже вычитали, что она считается первым произведением «нового стиля» в Петербурге, что весьма сомнительно, кстати, ибо …кто считал порядковые номера. Тем не менее, архитектура дома воплотила многие характерные черты стиля - подчеркнутую асимметрию, изломанные линии портала и крыши (прототипом послужила архитектура английских коттеджей). А свое название здание получило благодаря фамилии первых владельцев — оно было построено для жены булочного мастера Евгении Карловны Гаусвальд.
В этом доме вы не найдете мужского кабинета и зала, на первом плане должна была быть столовая, и в одно с ней - бильярдная. На втором этаже - две комнаты для гостей. Здание сейчас отреставрировано. Буквально только-только. И мы поспешили увидеть его таким, каким оно задумывалось! И крышу с черепицей, и башню, и шпиль около входа... Некогда при даче имелись: конюшня на 4 лошади, сарай и служебный флигель, прачечная, комнаты для кучера, конюха и дворников. Что интересно, к даче сразу же был проведен водопровод, для чего на чердаке помещен бак на 250 ведер воды.
«Вся стоимость дачи составила 44 795 руб. 22 коп. Насыпь и садовые работы в эту сумму не входят, равно как линолеум, которым покрыты все полы, за исключением паркетных; на все это израсходовано, сверх приведенной общей суммы, около 4500 руб. Арх. В. Шене». (с) «Зодчий», 1900, Вып. 12, С. 170.
Вот так дом выглядел раньше:
В 1918 году в особняке Гаусвальд разместили детскую колонию. Потом долгие годы в нем находился санаторий-профилакторий Ленинградского металлического завода (им. XXII съезда КПСС). В 1990-х продали частной компании, и долгое время дом угасал и рушился на наших глазах. Но историческая справедливость восторжествовала!
И ведь здание представляет собой не только историческую, но и кинематографическую ценность. В этом особняке Ян Фрид снимал «Дона Сезара де Базана» по пьесе Ф. Дюмануара и Д'Эннери и «Летучую мышь» по одноимённой оперетте Иоганна Штрауса, а Игорь Масленников, как уже говорили, — один из сюжетов своего «Шерлока Холмса и доктора Ватсона».
Но не менее интересной оказывается история хозяйки дачи, «жены булочного мастера». Передаем ее в изложении сотрудника Музея истории Санкт-Петербурга Наталии Цендровской с небольшими сокращениями. Тата наткнулась на рассказ Наталии Ксенофонтовны на ее страничке в ФБ:
И ведь здание представляет собой не только историческую, но и кинематографическую ценность. В этом особняке Ян Фрид снимал «Дона Сезара де Базана» по пьесе Ф. Дюмануара и Д'Эннери и «Летучую мышь» по одноимённой оперетте Иоганна Штрауса, а Игорь Масленников, как уже говорили, — один из сюжетов своего «Шерлока Холмса и доктора Ватсона».
Но не менее интересной оказывается история хозяйки дачи, «жены булочного мастера». Передаем ее в изложении сотрудника Музея истории Санкт-Петербурга Наталии Цендровской с небольшими сокращениями. Тата наткнулась на рассказ Наталии Ксенофонтовны на ее страничке в ФБ:
Гаусвальды не то, чтобы совсем ниоткуда взялись, но они — по их положению в обществе — были, кажется, довольно простыми людьми, совсем не из тех, о ком пишут в мемуарах, кто вообще оставляет какую-то память, кроме как у детей и внуков. Муж Евгении Карловны, тот самый булочный мастер Густав Гаусвальд, саксонский подданный. Непонятно, когда кто-то из его предков переселился в Россию, но в 1849 году булочник Гаусвальд уже содержал свое заведение в доме Тура в Симеоновском переулке, сегодня это дом 5 по улице Белинского. И в адресной книге 1868 года был показан Карл Иванович Гаусвальд, который жил в том же доме в квартире 9 и содержал булочную. Должно быть, будущий свекор Евгении Карловны.
Регулярно адресные книги начали издаваться в Петербурге с 1892 года…
А что же хозяйка дачи? Евгения Карловна, или, как она в те годы представлялась в адресных книгах Женни-Мария Карловна Гаусвальд ни разу упоминается живущей на Симеоновской. На 1893 и 1895 годы ее адрес в доме 185 по Фонтанке, где когда-то жил Пушкин, а в те годы жил Вильгельм Карлович Гаусвальд, золотых дел мастер, державший дело на Невском, 44. Должно быть, сын и брат Гаусвальдов-булочников. Около 1893 года Женни-Мария Гаусвальд стала владелицей немаленького доходного дома на Екатерингофском проспекте, 20, в Коломне, сразу за Крюковым каналом (это теперь проспект Римского-Корсакова). Там значатся Евгения Карловна и Мария Карловна Гаусвальд и у обеих помета об этом домовладении. Сёстры замужем за братьями? Жена и свекровь? Просто сестры? Самый естественный для немцев вариант с двойным именем так нелепо трансформированным в адресной книге?
Булочник Густав Гаусвальд исчез из адресных книг не просто так — в выпуске на 1896 год Евгения Карловна отрекомендовалась вдовой саксонского подданного. Тут-то и начались события, которые фактически обессмертили ее имя.
К концу XIX века Каменный остров все еще оставался парком Каменноостровского дворца, участки в котором сдавались в аренду под строительство дач. В 1897 году последовало высочайшее разрешение на отдачу в аренду новых участков в глубине парка, в районе Большого канала, и вскоре Е.К. Гаусвальд подала прошение об аренде участка у пересечения Большой и 2-й Березовой аллей. Авторами проекта стали архитекторы В.И. Чагин и В.И. Шене. Строительство дачи началось и завершилось в 1898 году, в 1899 уже занимались благоустройством территории вокруг.
Архитектурную сторону этой истории мы тут обсуждать не будем. Но хочется проследить стремительно разворачивающуюся биографию хозяйки. Поражают ее развороты. Тут и на роман с продолжением, и на сериал историй хватило бы. Тем более на фоне такой дачи.
Но нет, с дачей что-то явно не задалось, а, может быть, и не планировалось. Когда разглядываешь план этого невероятного строения, невольно возникает мысль: для кого и для чего она строилась? Кабинет в круглой башне, большая столовая с биллиардной, детские комнаты окнами в парк. Для себя ли это строилось? Может быть, для сдачи в аренду? Или для продажи? Или все-таки для себя, и были какие-то специальные жизненные планы и надежды?
Здесь надо сделать отступление. Совершенно не лирическое, но почти мистическое. Петербургские адресные книги рубежа веков содержат совершенно невероятный объем сведений, некоторые из которых повторялись из года в год, иные десятилетиями. Но адреса некоторых жителей, их торговых заведений, мест службы, членство в разных обществах менялись каждый или едва ли не каждый год. Объем работы у редакции справочника «Весь Петербург» был чудовищный. Кому приходилось держать в руках эти тома, тот представляет их огромный размер и вес. Какие-нибудь «Желтые страницы» со старым «Всем Петербургом» просто смешно сравнивать. Но работали над этим справочником в издательстве Суворина в Эртелевом переулке живые люди, поэтому без ошибок не обходилось. Все это давно известно и понятно.
...Над нынешними персонажами словно что-то такое витает, какой-то колдун запутывает всё и вся: имена, адреса, само присутствие людей в городе. То есть буквально нет ни одного выпуска, в котором бы не было перепутано что-нибудь или
Регулярно адресные книги начали издаваться в Петербурге с 1892 года…
А что же хозяйка дачи? Евгения Карловна, или, как она в те годы представлялась в адресных книгах Женни-Мария Карловна Гаусвальд ни разу упоминается живущей на Симеоновской. На 1893 и 1895 годы ее адрес в доме 185 по Фонтанке, где когда-то жил Пушкин, а в те годы жил Вильгельм Карлович Гаусвальд, золотых дел мастер, державший дело на Невском, 44. Должно быть, сын и брат Гаусвальдов-булочников. Около 1893 года Женни-Мария Гаусвальд стала владелицей немаленького доходного дома на Екатерингофском проспекте, 20, в Коломне, сразу за Крюковым каналом (это теперь проспект Римского-Корсакова). Там значатся Евгения Карловна и Мария Карловна Гаусвальд и у обеих помета об этом домовладении. Сёстры замужем за братьями? Жена и свекровь? Просто сестры? Самый естественный для немцев вариант с двойным именем так нелепо трансформированным в адресной книге?
Булочник Густав Гаусвальд исчез из адресных книг не просто так — в выпуске на 1896 год Евгения Карловна отрекомендовалась вдовой саксонского подданного. Тут-то и начались события, которые фактически обессмертили ее имя.
К концу XIX века Каменный остров все еще оставался парком Каменноостровского дворца, участки в котором сдавались в аренду под строительство дач. В 1897 году последовало высочайшее разрешение на отдачу в аренду новых участков в глубине парка, в районе Большого канала, и вскоре Е.К. Гаусвальд подала прошение об аренде участка у пересечения Большой и 2-й Березовой аллей. Авторами проекта стали архитекторы В.И. Чагин и В.И. Шене. Строительство дачи началось и завершилось в 1898 году, в 1899 уже занимались благоустройством территории вокруг.
Архитектурную сторону этой истории мы тут обсуждать не будем. Но хочется проследить стремительно разворачивающуюся биографию хозяйки. Поражают ее развороты. Тут и на роман с продолжением, и на сериал историй хватило бы. Тем более на фоне такой дачи.
Но нет, с дачей что-то явно не задалось, а, может быть, и не планировалось. Когда разглядываешь план этого невероятного строения, невольно возникает мысль: для кого и для чего она строилась? Кабинет в круглой башне, большая столовая с биллиардной, детские комнаты окнами в парк. Для себя ли это строилось? Может быть, для сдачи в аренду? Или для продажи? Или все-таки для себя, и были какие-то специальные жизненные планы и надежды?
Здесь надо сделать отступление. Совершенно не лирическое, но почти мистическое. Петербургские адресные книги рубежа веков содержат совершенно невероятный объем сведений, некоторые из которых повторялись из года в год, иные десятилетиями. Но адреса некоторых жителей, их торговых заведений, мест службы, членство в разных обществах менялись каждый или едва ли не каждый год. Объем работы у редакции справочника «Весь Петербург» был чудовищный. Кому приходилось держать в руках эти тома, тот представляет их огромный размер и вес. Какие-нибудь «Желтые страницы» со старым «Всем Петербургом» просто смешно сравнивать. Но работали над этим справочником в издательстве Суворина в Эртелевом переулке живые люди, поэтому без ошибок не обходилось. Все это давно известно и понятно.
...Над нынешними персонажами словно что-то такое витает, какой-то колдун запутывает всё и вся: имена, адреса, само присутствие людей в городе. То есть буквально нет ни одного выпуска, в котором бы не было перепутано что-нибудь или
почти все относительно этих людей. Правда, и героев в этой истории все прибавляется и прибавляется, некоторые двоятся и троятся, и даже более того, другие вдруг появляются из ниоткуда и туда же исчезают почти мгновенно. Происхождение некоторых ошибок понятно: все герои этой истории немцы, привыкшие, живя в России, в разных ситуациях использовать то полностью свои двойные и тройные имена, то только одно, иногда русифицированное, иногда нет, то обходиться без отчества, то добавлять его. Конечно, у Акакиев Акакиевичей, сидевших у Суворина за перепиской, головы шли кругом. Но если бы только это...
Около 1895 года Евгения Карловна овдовела, в 1898 году, когда строился дом, она все еще носила фамилию Гаусвальд. Невольно вспоминается Гаусвальд, золотых дел мастер, но нет, он исчез из адресных книг одновременно с умершим братом-булочником. Вот и Валентин Скурлов, который знает, кажется, все о петербургских ювелирах, пишет, что Вильгельм Гаусвальд кончил работать в Петербурге в 1894 году. Но нет, он снова появляется через два года, по тому же адресу на Фонтанке и опять с пометой «мастерская золотых изделий», но в разделе, где прежде был адрес этой его мастерской, теперь о ней ни слуху, ни духу. Призрак? Или кто-то в Эртелевом переулке случайно поставил старую карточку в новый ящик? Через два выпуска тень исчезла бесследно. Тогда же мелькнул новый персонаж, тоже Гаусвальд — Леопольд Карлович, вероятно, брат булочника и ювелира. Появляется не где-нибудь, а по тому же адресу, что и Евгения Карловна, на Екатерингофском, 20. Это как раз выпуски на 1897 и 1898 годы, когда начались хлопоты об участке на Каменном острове. Может быть, это новый муж, с которым была задумана новая жизнь? При его имени есть помета о том, что ему принадлежит этот самый дом на Екатерингофском. Но нет, булочной у Леопольда Карловича не показано, да и сам он через два выпуска исчез, как не было.
Может быть, это она сама запутывала следы? Фоном волшебных появлений проходит некое виртуальное чередование домовладелиц: то Евгения Карловна Гаусвальд, то Мария, то обе вместе. Около 1901 года дача Е.К. Гаусвальд обрела нового владельца, им стал Анатолий Павлович Демидов, князь Сан-Донато. То ли сбылась мечта хозяйки о выгодной спекуляции, то ли рассыпалась ее же мечта о счастливой жизни на Каменном острове с избранником. Но не такова была эта дама, чтобы опустить руки.
Во время блужданий по «Всему Петербургу» все время натыкаемся на расположенную чуть выше Гаусвальдов фамилию Гау. Да, кроме известного портретиста, были в Петербурге Гау-ювелиры. Отец, Александр Гау из Ревеля с 1840-х годов держал в начале Невского магазин, где торговал золотом и бриллиантами. Теперь, с начала 1890-х годов, сын, Иоганнес Георг Александрович продолжал его дело в своем магазине на Невском, 12. Это был еще старый дом, в котором в 1820-х жил петербургский военный губернатор М.А. Милорадович, а не тот, в котором мы еще застали знаменитое ателье «Смерть мужьям». (Хе-хе! Случайно думаете?)
Просматривая «Весь Петербург на 1903 год», встретили на своем месте и Евгению Карловну и Марию Карловну Гаусвальд, да, обе на Екатерингофском, 20, с одним телефонным номером на двоих — 2113. О, и у Иоганнеса Георга Гау теперь тот же адрес, и у какой-то Марии Карловны Гау тоже. В общем, понятно, конечно, кто была эта Мария Карловна, одна уже не из двух, а из трех теней нашей героини. Вот и в справочнике, который ежегодно выпускала Петербургская купеческая управа читаем, что у купца 2-й гильдии И.-Г.А. Гау, торговавшего золотыми и бриллиантовыми вещами, была жена по имени Женни-Мария. Этот справочник вышел в 1906 году, когда у Гау с женой уже были разные адреса. А в следующем, 1907 году у него была уже другая жена. Но у Евгении Карловны тоже были новости: мы встречаем ее во «Всем Петербурге на 1907 год» и под старой фамилией Гау, и под новой. Ее новый муж Карл Фридрих Горн, или по-русски Карл Августович, тоже купец 2-й гильдии и торгует по соседству со старым мужем, на Невском проспекте, 14, но — галантерейным товаром.
Вскоре, около 1910 года, Евгения Карловна Горн исчезла из «Всего Петербурга» со всеми своими фамилиями и именами, а купец Горн стал с тех пор владельцем ее дома на Екатерингофском. Умерла? А, может быть, вышла замуж еще раз, подарила старому мужу на прощанье дом, а сама затерялась под какой-нибудь фамилией, о которой нам вовек не догадаться.
Около 1895 года Евгения Карловна овдовела, в 1898 году, когда строился дом, она все еще носила фамилию Гаусвальд. Невольно вспоминается Гаусвальд, золотых дел мастер, но нет, он исчез из адресных книг одновременно с умершим братом-булочником. Вот и Валентин Скурлов, который знает, кажется, все о петербургских ювелирах, пишет, что Вильгельм Гаусвальд кончил работать в Петербурге в 1894 году. Но нет, он снова появляется через два года, по тому же адресу на Фонтанке и опять с пометой «мастерская золотых изделий», но в разделе, где прежде был адрес этой его мастерской, теперь о ней ни слуху, ни духу. Призрак? Или кто-то в Эртелевом переулке случайно поставил старую карточку в новый ящик? Через два выпуска тень исчезла бесследно. Тогда же мелькнул новый персонаж, тоже Гаусвальд — Леопольд Карлович, вероятно, брат булочника и ювелира. Появляется не где-нибудь, а по тому же адресу, что и Евгения Карловна, на Екатерингофском, 20. Это как раз выпуски на 1897 и 1898 годы, когда начались хлопоты об участке на Каменном острове. Может быть, это новый муж, с которым была задумана новая жизнь? При его имени есть помета о том, что ему принадлежит этот самый дом на Екатерингофском. Но нет, булочной у Леопольда Карловича не показано, да и сам он через два выпуска исчез, как не было.
Может быть, это она сама запутывала следы? Фоном волшебных появлений проходит некое виртуальное чередование домовладелиц: то Евгения Карловна Гаусвальд, то Мария, то обе вместе. Около 1901 года дача Е.К. Гаусвальд обрела нового владельца, им стал Анатолий Павлович Демидов, князь Сан-Донато. То ли сбылась мечта хозяйки о выгодной спекуляции, то ли рассыпалась ее же мечта о счастливой жизни на Каменном острове с избранником. Но не такова была эта дама, чтобы опустить руки.
Во время блужданий по «Всему Петербургу» все время натыкаемся на расположенную чуть выше Гаусвальдов фамилию Гау. Да, кроме известного портретиста, были в Петербурге Гау-ювелиры. Отец, Александр Гау из Ревеля с 1840-х годов держал в начале Невского магазин, где торговал золотом и бриллиантами. Теперь, с начала 1890-х годов, сын, Иоганнес Георг Александрович продолжал его дело в своем магазине на Невском, 12. Это был еще старый дом, в котором в 1820-х жил петербургский военный губернатор М.А. Милорадович, а не тот, в котором мы еще застали знаменитое ателье «Смерть мужьям». (Хе-хе! Случайно думаете?)
Просматривая «Весь Петербург на 1903 год», встретили на своем месте и Евгению Карловну и Марию Карловну Гаусвальд, да, обе на Екатерингофском, 20, с одним телефонным номером на двоих — 2113. О, и у Иоганнеса Георга Гау теперь тот же адрес, и у какой-то Марии Карловны Гау тоже. В общем, понятно, конечно, кто была эта Мария Карловна, одна уже не из двух, а из трех теней нашей героини. Вот и в справочнике, который ежегодно выпускала Петербургская купеческая управа читаем, что у купца 2-й гильдии И.-Г.А. Гау, торговавшего золотыми и бриллиантовыми вещами, была жена по имени Женни-Мария. Этот справочник вышел в 1906 году, когда у Гау с женой уже были разные адреса. А в следующем, 1907 году у него была уже другая жена. Но у Евгении Карловны тоже были новости: мы встречаем ее во «Всем Петербурге на 1907 год» и под старой фамилией Гау, и под новой. Ее новый муж Карл Фридрих Горн, или по-русски Карл Августович, тоже купец 2-й гильдии и торгует по соседству со старым мужем, на Невском проспекте, 14, но — галантерейным товаром.
Вскоре, около 1910 года, Евгения Карловна Горн исчезла из «Всего Петербурга» со всеми своими фамилиями и именами, а купец Горн стал с тех пор владельцем ее дома на Екатерингофском. Умерла? А, может быть, вышла замуж еще раз, подарила старому мужу на прощанье дом, а сама затерялась под какой-нибудь фамилией, о которой нам вовек не догадаться.
…А потом началась Первая мировая и пришел 1917-й. Такое началось, что иные из живых позавидовали мертвым. Вот вам и дача Гаусвальд. Какая там Ирэн Адлер...
А вот так дача Гаусвальд выглядела совсем недавно, до реставрации. Фото www.the-village.ru:
А вот так дача Гаусвальд выглядела совсем недавно, до реставрации. Фото www.the-village.ru:
Особняку вернули исторические цвета (зеленая гамма), что очень не нравится поклонникам стиля фахверк с его контрастной отделкой.
2
Девушка с веслом
Дождик то накрапывает, то прекращается. Но гулять по Каменному острову приятно в любую погоду. Пожалуй, он создан для сентябрьских прогулок.
Вот Майкуша впервые в жизни видит академическую греблю на байдарках. Не понятно: вроде не утки. За утками он бы с радостью сиганул в воду. Большеваты для уток.
Особняки, дачи, модерн, наследие императорской России, помпезный Петербург и тут… оп-па — девушка с веслом! Привет из СССР.
Вот Майкуша впервые в жизни видит академическую греблю на байдарках. Не понятно: вроде не утки. За утками он бы с радостью сиганул в воду. Большеваты для уток.
Особняки, дачи, модерн, наследие императорской России, помпезный Петербург и тут… оп-па — девушка с веслом! Привет из СССР.
Но, надо сказать, что советское прошлое на современном Каменном острове ныне как будто бы стерто. Все тут скорее напоминает провинциальную Англию, знакомую по сериалам про Мисс Мапл. Есть здесь и прекраснейшие образцы фахверка (про модерн говорили выше), и домики в георгианском стиле – это такая упрощенная классика. Часто новодел не отличить от исторических построек. И, знаете что, в данном случае — это хорошо! Стилевое единство!
Расположенный в дельте Невы Каменный остров — самый элитный район Петербурга. Приобрести здесь недвижимость почти невозможно: остров — федеральный памятник, строить жилье проблематично. Сплошь государственные резиденции. Но на острове тихо: даже правительственные кортежи не нарушают пейзаж. И в этом тоже мы углядели некую преемственность. Ведь до революции 1917-го Каменный остров находился в императорской собственности. При Николае II здесь активно строили дачи, про одну из них рассказали выше, ниже будет еще одна. В раннесоветское время Каменный стал островом трудящихся — с коммуналками и санаториями для рабочих в исторических интерьерах. А вскоре здесь полюбила селиться ленинградская номенклатура, тогда же в народе район прозвали «Островом глухих заборов». Так вот, заборов стало заметно меньше. Можно любоваться архитектурой.
Расположенный в дельте Невы Каменный остров — самый элитный район Петербурга. Приобрести здесь недвижимость почти невозможно: остров — федеральный памятник, строить жилье проблематично. Сплошь государственные резиденции. Но на острове тихо: даже правительственные кортежи не нарушают пейзаж. И в этом тоже мы углядели некую преемственность. Ведь до революции 1917-го Каменный остров находился в императорской собственности. При Николае II здесь активно строили дачи, про одну из них рассказали выше, ниже будет еще одна. В раннесоветское время Каменный стал островом трудящихся — с коммуналками и санаториями для рабочих в исторических интерьерах. А вскоре здесь полюбила селиться ленинградская номенклатура, тогда же в народе район прозвали «Островом глухих заборов». Так вот, заборов стало заметно меньше. Можно любоваться архитектурой.
3
Дача Клейнмихель
Впрочем, судьба исторических особняков складывается по-разному. Какие-то выкупают коммерческие фирмы, какие-то продолжают гнить и разрушаться, третьи — попадают в федеральную собственность. Как, например, дача Клейнмихель, отданная Управлению делами президента.
Вот она за Рю и Ми.
Расположенная сразу за Каменноостровским театром (ныне это вторая сцена БДТ) дача Клейнмихель давно уже доступна для обозрения лишь с фасада — за оградой и аккуратными елочками находится Дом приемов, подведомственный Управлению делами президента РФ.
У дачи богатая история: в начале XX века ее хозяйка, графиня Клейнмихель, проводила здесь выдающиеся костюмированные балы, в Первую мировую она же развернула в особняке госпиталь, чуть позже дачу национализировали и она фактически стала большой коммунальной квартирой.
Заметную башню — визитную карточку здания восстановили относительно недавно, теперь она возвышается над деревянным флигелем. В вестибюле был камин, дубовая обшивка, очень интересная лестница. Говорят, долго сохранялись элементы парадных залов.
В середине 1960-х дом полностью расселили, и он долго стоял заброшенным. А большая часть интерьеров была утрачена во второй половине 1980-х. Что там сейчас внутри — неизвестно. По некоторым фото в сети просматриваются хай-тек и бассейн. Но снаружи здание — загляденье!
Вот она за Рю и Ми.
Расположенная сразу за Каменноостровским театром (ныне это вторая сцена БДТ) дача Клейнмихель давно уже доступна для обозрения лишь с фасада — за оградой и аккуратными елочками находится Дом приемов, подведомственный Управлению делами президента РФ.
У дачи богатая история: в начале XX века ее хозяйка, графиня Клейнмихель, проводила здесь выдающиеся костюмированные балы, в Первую мировую она же развернула в особняке госпиталь, чуть позже дачу национализировали и она фактически стала большой коммунальной квартирой.
Заметную башню — визитную карточку здания восстановили относительно недавно, теперь она возвышается над деревянным флигелем. В вестибюле был камин, дубовая обшивка, очень интересная лестница. Говорят, долго сохранялись элементы парадных залов.
В середине 1960-х дом полностью расселили, и он долго стоял заброшенным. А большая часть интерьеров была утрачена во второй половине 1980-х. Что там сейчас внутри — неизвестно. По некоторым фото в сети просматриваются хай-тек и бассейн. Но снаружи здание — загляденье!
