Путешествия с собаками.
ВЛАДИМИР

Александр спешил в Сарай по вызову хана Берке. Тот готовился к войне с иранским ханом Хулагу и решил, коль скоро непокорна Русь, пустить в дело и русских. В «Житии» об этом сказано: «Бе же тогда нужда великая от иноплеменник и гоняхут христиан, веляще с собою воиньствовати». Он ехал с твердым намерением избавить Русь от участия в чуждой ей войне. Он ехал, чтобы «отмолити людии от беды тоя».

Думалось, что уже достаточно претерпел дымной горести татарских костров и искушений шаманских огней, напастей врагов и измен родных братьев и сына, казалось бы, довольно набрался и смысла, и ума, и вежества. Но нет, опять скрипят высоко поднятые дубовые полозья его трехметровых, по росту, вместительных саней, мелькают приволжские татарские «ямы». Миссия Александра была трудна: Русь непокорна, хан недоверчив и чуть ли не грозит самого Александра держать в Сарае заложником. Это могло стать началом вечного плена — такое с князьями уже бывало.

Свой долг Александр исполнил. Дипломатом он был отличным! Таким же выдающимся, как и полководцем. В летописях нет сообщений об угоне русских полков в татарское войско. Сбор «выхода» перешел в руки русских князей. А позднее народные выступления принудили ханов и вовсе отказаться от баскачеств. Но князь Александр этого уже не увидел. Случилось худшее: после приема «удержа его Берке, не пустя в Русь». Александру пришлось мыкаться с Ордой по зимовищам «и зимова в Татарех и разболеся». Больного князя Берке отпустил наконец на родину.

По ноябрьским холодам возвращался тяжелобольной, умирающий князь. «Велми нездравя» добрался он из Нижнего Новгорода до Городца. В последний раз проехал по его прибрежью вдоль Волги, в которую двумя концами упирался мощный крепостной вал. Почувствовав, что умирает, принял постриг в схиму под именем Алексея.

По обычаю предков, великий князь призвал игумена монастыря и изъявил желание постричься в монахи: «Отче, се болен есмь вельми… Не чаю себе живота и прошу у тебя пострижения». Где-то за полночь дыхание больного стало тише, и вдруг он открыл глаза и произнес тихо и внятно:

— Что станет с Русью?.. Господи, что с Русью?
Это были последние его слова. Вскоре дыхание остановилось, и в келье стало тихо как в могиле.

Князь скончался 14 ноября 1263 года. Было ему сорок три года. Он умер как и жил — трудно, непреклонно «перемогаясь» с Ордой.

Своей осторожной осмотрительной политикой он уберег Русь от окончательного разорения ратями кочевников. Вооруженной борьбой, торговой политикой, избирательной дипломатией он избежал новых войн на Севере и Западе, возможного гибельного для Руси союза с папством и сближения курии и крестоносцев с Ордой. Он выиграл время, дав Руси окрепнуть и оправиться от страшного разорения.

...Из Городца тело Александра через Стародуб повезли во Владимир. Весь народ, «малии и велиции», князья и бояре, митрополит с церковным чином, с кадилами и свечами в руках встречали скорбный возок за 10 верст от стольного города в Боголюбове.

После торжественных поминальных служб во Владимире князь был погребен на десятый день после смерти, 23 ноября 1263 года, вероятно, согласно его завещанию, в монастыре Рождества Богородицы. За санями дружинники вели коня и несли прославленные в битвах меч и доспехи. В своем слове над гробом митрополит сказал: «Чада моя разумейте, яко уже зайде солнце земли Суждальской. Уже больше не обрящется таковы князь ни един в земли Суждальской». Собравшиеся в горести восклицали: «Уже погыбаем!». Новгородский летописец, сообщив о кончине и похоронах князя, со сдержанной горечью сетует о человеке, «иже потрудися за Новьгород, и за всю Русьскую землю».

Автор Жития святого Александра Невского повествует со слов очевидцев о том, что, когда митрополит и митрополичий эконом Севастьян подошли к находящейся в центре храма гробнице, чтобы вложить в руку усопшего духовную грамоту, рука святого князя согнулась, затем распростерлась и взяла грамоту, после чего снова сжалась. Присутствующих в храме объял ужас. Все оцепенели и едва смогли отойти от раки страстотерпца.

Александр Невский был погребён в монастыре Рождества Богородицы во Владимире и до середины XVI века Рождественский монастырь считался первым монастырём на Руси, «архимандритьей великой». В 1380 году открыты его мощи нетленными и положены в раке поверх земли.

Согласно спискам Никоновской и Воскресенской летописей XVI века, во время пожара во Владимире 23 мая 1491 года «тело князя великого Александра Невского згоре (сгорело)». В списках тех же летописей XVII века рассказ о пожаре полностью переписан и упомянуто, что мощи были чудесным образом сохранены от пожара.

В 1547 году князь был причислен к лику святых, а в 1697 году суздальский митрополит Илларион поместил мощи в новую раку, украшенную резьбой и покрытую драгоценным покровом.

Вывезенные из Владимира 11 августа 1723 г., святые мощи были привезены в Шлиссельбург 20 сентября и оставались там до 1724 г., когда 30 августа были установлены в Александро-Невской церкви Александро-Невского Свято-Троицкого монастыря (ныне Александро-Невская лавра в Петербурге) по повелению Петра Великого. При освящении в монастыре в 1790 году Троицкого собора мощи положены в нём, в серебряной раке, пожертвованной императрицей Елизаветой Петровной в 1753 году. На изготовление которой мастерами Сестрорецкого оружейного завода пошло около 90 пудов серебра. В 1790 году после завершения строительства собора Пресвятой Троицы гробница была перенесена в этот собор и размещена за правым клиросом .

В мае 1922 года мощи были вскрыты и вскоре изъяты. Изъятая рака передана в Эрмитаж, где и находится по настоящее время. Мощи святого возвращены в лаврский Троицкий собор из запасников музея религии и атеизма, располагавшегося в Казанском соборе, в 1989 году.

Также частичка мощей Святого благоверного князя Александра Невского находится в Храме Александра Невского в городе София, Болгария. А мизинец Александра Невского так и остался на владимирско-суздальской земле, он находится в Успенском соборе Владимира.