У нас история про очередную дачу. На сей раз в Ушково, финское Tyrisevä, Приморское шоссе, 611. На первый взгляд – совсем непримечательная заброшка, не зная ее бэкграунда – проедешь и не заметишь. Да и фото, честно говоря, получились не ахти. Не та натура. Но есть одно «но». Удивительно, с каким интересом мы погрузились в этот дачно-курортный мир вековой давности. Воистину: дача – особый культурный и архитектурный российский феномен. Феномен, впрочем, нами до конца не понятый. Не понимали и не понимаем вот этого современного: «Мы бы очень хотели махнуть с вами на Север, в Суздаль, Муром… Хотели, но НАДО на дачу». И едут обреченно на свою дачу, и уже ничего там давно не выращивают, всё покупают круглый год в магазинах – эдакий осадок традиции. И сидят, скучают в клетушках в садоводстве, а не в дачном поселке, как встарь.
Что делать на 6, 12 сотках неделю или две, ума не приложим. Но это мы. А среди друзей есть носители той самой подлинной традиции, берущей начало на рубеже ХХ и XIX веков. У них и сами дачи, и отношение к дачной жизни иное. Не загородные дома, заметим. Это именно ДАЧИ!
Чуть больше века назад дачное строительство охватило все пригороды крупных центров Российской империи. В это же время в распространенных помещичьих усадьбах повсеместно воцарился упадок. Вспомните «Вишневый сад»! Раневская вынуждена продать свое имение, а лесопромышленник Лопахин собирался вырубить тот самый сад и организовать на дивном месте дачные участки. Как нам кажется, именно так всё и началось. Дачные посёлки сулили ощутимую выгоду. Обедневшие дворяне сдавали усадьбы на лето. Купечество, буржуазия, интеллигенция стремилась если уж и не построить свою собственную, то хотя бы арендовать дачу. Прикоснуться к такой манящей и беззаботной дворянской жизни, дотянуться, вкусить, попробовать? Может быть, может быть...
Петербургские дачники любили загорать у залива. На Северной Ривьере устраивали всевозможные вечера, благотворительные концерты, приглашали артистов из Петербурга, которые не гнушались, порой, выступить с любителем из числа дачников. За плату, разумеется. Собирались вместе за большим столом несколько поколений семей одновременно. Вечерами женщины рукодельничали, читали вслух или слушали граммофон, играли в шахматы и карты. Тут принимали гостей и сами ходили в гости, совершали променады, катались на лодках, ездили в соседние посёлки на праздники. Кстати, появление одной из первых велодорожек в современном Ленинграде/Петербурге вдоль побережья через Сестрорецк, Дюны, Солнечное, Репино, Комарово до Зеленогорска тоже отнюдь не случайно. Среди дачников были весьма популярны велосипедные прогулки, ведь начало XX века — время велосипедного бума. А дачные романы — вообще отдельная тема. Иные на дачу только за тем и ездили, чтобы флиртовать да соблазнять чужих жён!
Что нам очень нравится в тех старых дачах на Карельском перешейке – здесь никто не строил высоких заборов, судя по старинным фотографиям. Остатки добротной ограды из камня до сих пор различимы и вокруг дачи Дорна:
Она, построенная в стиле «ложного фахверка», в 2016 году была внесена в список объектов культурного наследия регионального значения, но и только. А в 1898-м ей владел некто Дорн Рудольф (или Лудольф) Борисович. Йоганн-Генрих-Лудольф фон-Дорн, заслуженный профессор Санкт-Петербургского университета по кафедре римского права. Фанаты творчества Акунина создали целое генеалогическое древо персонажа Фандорина, выводя его из рода фон-Дорнов. Простое созвучие фамилий, но какова интрига, а! Говорят, даже сам Акунин-Чхартишвили* её поддержал.
А созвучие фамилий для Дорнов, похоже, было своеобразной семейной «изюминкой». Например, вычитали, что женой фон Дорна была Вильгельмина-Александра-Шарлотта, урожденная графиня Горн.
Но с Фандориным и фон-Дорном, фон-Дорном и Акуниным всё гораздо глубже простого созвучия. Тут целый букет совпадений. Владелец дачи в итоге покончил с собой в Риге, в доме для умалишенных вследствие мании преследования – прямо «Писатель и самоубийство» (так называется первый научный труд Акунина-Чхартишвили). Кроме того, реальный Дорн был сыном известного востоковеда, двое его сыновей участвовали в Русско-японской войне… Словом, сами накопаете, если интересно.
Казалось бы, после таких мистических совпадений с историей популярного отечественного персонажа, здесь бы устроить отель с таким-то литературным бэкграундом! Можно сделать музей литературного персонажа, можно – музей дачного быта, можно – и то, и другое и в отдельном корпусе отеля. Дом УЖЕ приобрел славу «дачи Фандорина», надо пользоваться. Чем он хуже дома на Бейкер-стрит, где якобы жил Шерлок Холмс? Вот только в доме английского сыщика уже давно открыт музей, а усадьба в Ушково заброшена и, честно сказать, скоро совсем развалится.
Последний частный владелец, указанный в архивной карточке на данный участок – художник Микко Ойнонен. В 1903 году он обучался живописи в Школе искусства и дизайна университета Аалто, затем в финской Академии Изящных искусств в Хельсинки и в Академии Жюлиана в Париже. Преподавал, став заслуженным Мастером. В летнее время до войны проживал на даче в Тюрисевя. Значительная часть его работ написана на Карельском перешейке, современники даже прозвали его «живописцем летнего Перешейка». Работы художника выставляются во всех музеях Северных стран, а также в Пушкинском музее в Москве и в Британском музее в Лондоне.
Сразу после войны в победном для нас 1945-м на даче Дорна открылся детский санаторий Калининского района (санаторий «Чайка»), в самом доме размещалось общежитие для персонала.
Вот такая история, пока ещё не с печальным концом. ___________ *Борис Акунин признан Минюстом РФ иностранным агентом и в декабре 2023 года внесен Росфинмониторингом в реестр террористов и экстремистов.